Наиболее интенсивно такого рода саморегулирование должно происходить — и действительно происходит — в условиях резких изменений воздействий внешней среды — при сдвинутых режимах сна или после перелетов с пересечением часовых поясов. В этих случаях отмечается не увеличение, а уменьшение общего количества сна. При этом для сна после перелетов характерна еще одна особенность — фрагментирование картины сна, при котором распределение частоты появления и длительности стадий в течение каждого часа сна повторяется и соответствует тому распределению, которое обычно имеет место в течение всей ночи. Таким образом, при существенных изменениях воздействий внешней среды, когда количество информации, подлежащей переработке, как будто больше, человек спит меньше, и при этом с0В как бы разбит на равнозначные отрезки, в которых одинаково представлены все стадии сна.
Такого рода факты трудно объяснить с точки зрения предложений о переработке информации во время сна, если понимать под информацией весь калейдоскоп событий внешнего мира, обрушивающийся на человека при переезде или перелете. Если же понимать под информацией, подлежащей переработке, только «отметки времени», указывающие характер отношений с внешней средой, то их столько же, сколько и в обычной жизни,— меняется их содержание, но не количество. Объем перерабатываемой информации остается прежним.
Если предположить, что во время сна происходит упорядочение биоритмического рисунка деятельности структур и фазовых взаимоотношений, то оно должно осуществляться на основе сравнения существующих в организме взаимоотношений с некоторой моделью — идеальным образом того, что должно быть согласно данной временной метке.
Подобная модель строится, по всей вероятности, в течение дня параллельно с расшатыванием биоритмической структуры организма под влиянием внешних воздействий. Таким образом, какие-то сигналы внешней среды, которые условно можно назвать «датчиками времени», сообщают организму как бы «идеальный» распорядок, согласно которому процессы должны протекать, то есть являются отметками времени для упорядочения ритмики. Эти сигналы поступают преимущественно при бодрствовании, поскольку во время сна человек создает даже внешние условия (выключает свет, изолируется от шума, тепло укрывается и т. д.) для отключения от сигналов внешней среды. Сочетание внешних сигналов, определяющих временные отношения, с генетически обусловленной «программой» биоритмов и создает модель, по которой во время сна происходит регулирование биоритмов.и их фазовых отношений.
Но, вероятно, не этим (и, возможно, не столько этим) ограничивается значение сна. Весьма возможно, что одна из основных задач сна — не только дать отдых определенным структурам мозга, но и бороться с мышечным утомлением. На эту сторону охранительной функции сна, по существу, никто как следует не обращал внимания, за исключением п. А. Рожанского (1954), который писал: «Цель сна — не дать совершиться слишком большим тратам энергии; ясно, чтo механизм сна должен прежде всего остановить главный источник траты — мускульную систему».
Остановимся на идеях, занимающих сейчас умы исследователей, которые, по выражению Д. Морруцци, обозначены «тревожным кризисом» в учении о сне. Ряд работ поставил под вопрос понимание сна как диффузного коркового торможения. Экспериментальные данные заставляют склоняться к выводу, что во время сна («медленного») повышается возбудимость корковых нейронов, возрастает амплитуда вызванных потенциалов на световой раздраяштель. Было показано, что дело не в диффузном торможении корковых нейронов, а в преобразовании пространственно-временной конфигурации основных процессов в коре мозга. Создалось впечатление, что количество нейронов, работающих во время бодрствования, приблизительно равно количеству функционирующих при сне. Это обстоятельство позволило Д. Морруцци (1969) предположить, что состояние сна не вызывает подавление активности больших длинноаксонных клеток; нарушается только конфигурация их разрядов. Возможно, это связано с угнетением деятельности во время сна других корковых клеток, активность которых из-за небольших размеров не может быть зарегистрирована микроэлектродом. При этом Д. Морруцци признает, что сон является выражением восстановительных процессов, однако происходящих только в тех структурах, которые ответственны за высшие корковые функции.
В связи с этим актуален вопрос о значении сновидений. Если и не принимать положения, что сновидения аналогичны процессам очищения программ ЭВМ от накапливающихся ошибок, то можно думать, что сновидения необходимы для переработки избытка информации в условиях пониженной сенсорной импульсации. Необходимость переработать эту информацию субъективно осознается в виде желания спать. Переработка информации во время сна создает условия для сопоставления приобретенных сведений с прошлым опытом. Вегетативные сдвиги во время парадоксального сна служат цели устранения вредных последствий сенсорной депрессии (резкого снижения потока информации) и поддерживают организм в состоянии готовности к реакции.
С точки зрения нейрофизиологии, сновидения рассматриваются как результат последовательного перехода из одного Функционального состояния в другое кортикальных и лимбических нейронов, необходимого для их метаболического восстановления.
Все сказанное, конечно, не исчерпывает сложности проблемы сна. В стороне остались вопросы о роли лобной коры — важнейшего аппарата, обеспечивающего взаимосвязанную деятельность анализаторов, тем более что эти доли тесно связаны с древней структурой — гипоталамусом, о значении суточного цикла — смене дня и ночи и т. д.
Может быть, имеет смысл выделять, как это сейчас делают в США, разновидности сна по их физиологической значимости: примитивный сон усталости (ретикулярная формация ствола); гомеостатический, упреждающий сон (лимбическая система); сон как результат генерализации внутреннего торможения (кортико-таламический механизм).
В заключение мы остановимся на взглядах, высказанных недавно советскими учеными Н. Н. Деминым, А. Б. Коганом и Н. И. Моисеевой, о сне и бодрствовании.
Временные отношения в организме должны быть уравновешены как по отношению к внешней среде, так и к среде внутренней, а для осуществления этой задачи организм должен располагать программами регуляции и эталонами нужных состояний, а также сведениями о временных параметрах внешней среды, чтобы иметь возможность ориентироваться не по собственным часам, которые в зависимости от характера выполняемой деятельности то «бегут», то «отстают», а по часам Природы, являющимся всеобщим эталоном (вне зависимости от точности их хода). Вот эта информация о временных отношениях, поступающая еще в период бодрствования, по-видимому, и перерабатывается во сне, но не в каком-то специальном центре, а в каждом образовании, которое выверяет свою собственную программу деятельности и ее соответствие настоящему моменту.
Французский исследователь Ф. Бремер заметил, что всякое ослабление деятельности коры ведет к снижению уровня возбуждения РФ. Получается нечто вроде взаимоторможения структур. При этом в процессе саморегуляции коры играют большую роль, вероятно, электротонические, неимпульсные влияния, которые обеспечивают настройку нервных приборов и могут распространяться с большой скоростью.
Таким образом, надо признать, что сон есть результат деятельности гомеостатического аппарата и связан со взаимовлиянием коры и подкорковых структур.
В обычных условиях фактор, ведущий к наступлению системного торможения в коре мозга и вызывающий блокировку РФ вследствие соответствующих приказов из коры, по нашему мнению, является необходимой составной частью целостного акта утомления. В последнее время получены дополнительные доказательства этому. Так, если судить по электрофизиологическим показателям, фаза сильного мышечного утомления связана с перевозбуждением корковых нейронов и блокированием поступления активирующих импульсов из подкорки. В основе ощущения усталости лежит развитие процесса торможения в центральном звене двигательного анализатора. Отмечено, что в основе утомления лежит процесс парабиоза, развивающийся в альфа-мотонейронах. Утомление, очевидно, вызывает нарушение стратегии отбора информации мозгом, рассогласование между программой, заложенной в мозгу, и текущим образом действия. Кора, стремясь сохранить гомеостазис действия, затормаживается.
